Серия картин на раскладушках была сделана художником в конце 2006 года для выставки «Спальный район» в московском Музее архитектуры. Это пример «объектного» творчества художника, в котором соединились его живописное прошлое и трехмерное будущее. 

История раскладушки в искусстве не нова: Ирина Нахова, Диана Мачулина – вот только некоторые имена российских художников, еще недавно имевших дело с этим реди-мейд- объектом, эхом советской эпохи, задержавшемся в постсоветских квартирах. Лунгин тоже не обошел вниманием эту разновидность мебели, уловив ее тайные желания быть расписанной и превратиться в объект искусства. Не совсем удобная для постановки в пространстве квартиры и совсем не удобная для сна, раскладушка как будто специально создана для письма: брезентовый холст уже отменно натянут, так и просит расписать его по самые пружины.

Раскладушечная живопись Лунгина транслирует сомнамбулические пейзажи городских спальных районов. В пику рациональности художник впускает внешнее, то бишь, городской пейзаж, пожить на раскладушку, меняя местами их обычное положение относительно друг друга. Это все равно, что взаимно поменять функции, к примеру, пола и потолка, или разбить в комнате на седьмом этаже яблоневый сад с бурлящим ручьем.

Роспись на раскладушках выполнена с ироничной искренностью художника, прибегающего к примитивной и грубой манере с нарочито варварской непосредственностью, дабы усилить эмоциональность общей атмосферы городского района. Уже готовую живопись Лунгин прорезает, как Лючио Фонтана свои холсты. Имитация драной раскладушки-с-помойки, или ироничный прорыв сквозь объект, с аллюзиями, «шитыми белыми нитками»? Ван Гог из спального района Москвы, поселившийся в абсурдном для себя пространстве и начавший, вместо видов Сен-Реми, изображать чуждые себе пейзажи, Лунгин относит этот объект к чему-то «лубочно-иконо-граверному», «ярмарочному примитивизму» или «средневековой иллюстрации».

Ольга Турчина